Франсин Риверс - Веяние тихого ветра [A Voice in the Wind]

Краем глаза он увидел, что кто–то справа атакует его, и сдвинулся в сторону, чувствуя, как острый меч обжег его правое плечо. Какой–то римлянин верхом на коне направлялся прямо к нему. С полдюжины других римских воинов сомкнулись вокруг него плотным кольцом.

Издав что есть силы воинственный клич, Атрет двинулся на самого молодого из воинов, которые шли на него, и одним ударом смял его шлем, а потом нанес удар в пах. Когда на него бросился другой римлянин, он резко нырнул вниз и повернулся, ударив того пяткой в лицо. Римский офицер направился к нему, но Атрет успел обернуться и быстро встать на ноги, вскинув руки вверх и издав пронзительный свист, от которого жеребец римлянина встал на дыбы. Увернувшись от копыт жеребца, Атрет снова взял в руки фрамею.

Как только хаттское копье снова оказалось в его руках, римляне отпрянули назад. Изо всех сил пытаясь справиться со своим конем, римский командир продолжал отдавать приказы воинам, его лицо было красным от бешенства.

Атрет видел, что бежать ему некуда, и поэтому решил унести с собой в могилу как можно больше римлян. Стиснув зубы, он озирался, ожидая новой атаки. Когда один из римлян вышел в круг, Атрет встал к нему лицом, обеими руками держась за копье. Воин выхватил меч и сделал им круговое движение, тогда как образовавшие круг воины подбадривали его своими криками. Римлянин атаковал первым. Без труда отбив его удар, Атрет плюнул ему в лицо и оттолкнул. Взбешенный воин снова бросился на Атрета. Атрет только этого и ждал, поэтому увернулся и, сделав круговое движение фрамеей, сильно ударил тыльной стороной копья в голову неразумного противника. Как только тот упал, Атрет моментально развернул копье и вонзил его в шею упавшего. Легионер судорожно вздрогнул и скончался.

Еще один воин пошел на Атрета, размахивая мечом. Атрет нырнул в сторону и обернулся, ожидая, что кто–нибудь из стоящих вокруг вонзит свой меч ему в спину. Но этого не последовало. Казалось, римляне хотели превратить его убийство в некое соревнование.

Атрет достаточно быстро ранил второго воина, нанеся ему глубокую рану в бедро. Атрет наверняка убил бы его, если бы третий воин не выбежал в круг и не заблокировал его смертельный удар. Раненый воин отполз в сторону, а перед Атретом встал третий противник, против которого Атрет делал резкие короткие движения копьем, оттесняя того назад. Круг разорвался, но тут же снова сомкнулся. Еще один римлянин, вставший против Атрета, бросил на землю свой щит, потом свое длинное копье и стал размахивать мечом. Атрет ловко уходил от его ударов, нанося рукояткой фрамеи удары по голове противника. В конце концов римлянин упал на землю и перестал шевелиться.

Воины вокруг впали в ярость и отчаянно закричали, призывая двух других легионеров выступить против варвара. Атрет передвигался так ловко, что новые нападавшие столкнулись друг с другом. Смеясь, Атрет пинал их и плевал им в лицо. Уж если ему суждено умереть, то он умрет, высмеяв своих врагов.

Сидя верхом на своем черном жеребце, Север наблюдал за тем, как сражается молодой германец. Окруженный воинами, готовый принять смерть, этот пес открыто издевался над теми, кто на него нападал. Север смотрел, как этот великан описывал своим копьем большие круги вокруг себя, а римляне шарахались от него. Когда очередной римлянин вышел против него, варвар быстро справился с ним, пользуясь своим длинным копьем как мечом и дубиной одновременно. Подойдя к упавшему противнику, он держал свое оружие двумя руками и, яростно усмехаясь, выкрикивал какие–то смешки на языке, который могли понять только его германские соплеменники. Когда против него вышел еще один воин, германец двигался настолько быстро, что воину оставалось только провожать его глазами. Воин захотел собраться с силами, но было поздно. Варвар хлопнул одним концом копья по шлему римлянина, а затем, описав дугу, полоснул острым наконечником ему по шее.

— Ну хватит! — яростно закричал Север. — Вы что, собираетесь здесь умирать один за другим? Схватить его! — Когда же три римлянина вышли в круг, полные яростной решимости расправиться с этим молодым германцем, Север снова закричал: — Он мне нужен живым!

Хотя Атрет не понимал, о чем они говорят, по выражениям лиц нападавших он понял, что вокруг него что–то меняется. С помощью мечей римляне стали блокировать его удары, но ответных ударов не наносили. Наверное, они решили схватить его живым, а потом распять. Издав нечеловеческий крик, Атрет стал в ярости размахивать оружием. Уж если смерть близка, то он встретит ее с фрамеей в руках.

Все больше воинов окружало Атрета, кольцо щитов вокруг него постепенно сужалось. Один из римлян уже схватился за его копье, а другой прикоснулся плоской стороной своего меча к его голове. Воззвав к Тивазу, Атрет бросил свою фрамею и что есть силы нанес лбом удар в лицо первому попавшемуся римлянину. Когда тот упал, Атрет бросился еще на двоих. Он увернулся от щита, но его тут же ударили плоской стороной меча, и этот удар оглушил его. Он нанес сильный удар ногой в пах одному из нападавших, но получил удар по спине и упал на колени. От третьего удара он упал навзничь.

Чисто инстинктивно он еще пытался перевернуться и встать, но четыре воина схватили его за руки и за ноги. Они плотно прижали его к земле. Даже сейчас Атрет продолжал дико орать и сопротивляться, пытаясь встать. Римский командир слез с коня и подошел к нему. Он отдал какой–то краткий приказ, после чего Атрет успел увидеть, как он размахнулся рукояткой меча, целясь Атрету в висок. В глазах у Атрета потемнело, и он как будто провалился в бездну.

Атрет медленно пришел в себя. Он не понимал, где находится. Видел он как бы сквозь какую–то пелену, но при этом сразу понял, что находится явно не в своем лесу. В нос ему ударил запах крови и мочи. В голове стоял сильный шум, а во рту ощущался вкус крови. Атрет попытался подняться, но, едва пошевелился, сразу почувствовал, как звук грохочущих цепей отозвался болью в его висках, и тут он вспомнил о своем поражении. Застонав, он снова лег.

Видимо, пророчества его матери стали сбываться. Она ведь говорила, что его победит какой–то враг, и вот теперь он прикован цепями к деревянной колодке и ждет, что будет дальше. Он остался без своего народа, он потерял самого себя.

«Если мы умрем, то умрем свободными!» — кричали его воины, когда он поставил их перед выбором: либо уйти всем племенем на север, либо продолжать бороться против римской власти. Какой горькой казалась ему эта клятва сейчас, — ведь и он сам, и его воины до сих пор считались неуловимыми. Никто из них не боялся смерти, и они шли в бой с решимостью уничтожить как можно больше своих врагов. Все его соплеменники знали, что могут умереть. И Атрет, и его воины не сомневались, что умрут только в битве.

И вот теперь, скованный цепями, Атрет испытывал все унижение поражения. Рефлекторно он попытался вырваться из цепей, но от этого у него только снова потемнело в глазах. Придя в себя через минуту, он подождал, пока пройдут головокружение и тошнота, после чего открыл глаза.

Он осмотрелся, пытаясь понять, где оказался. Это было небольшое помещение, сложенное из толстых бревен. Из небольшого окна, находившегося высоко под потолком, бил солнечный свет, и Атрету приходилось щуриться, поскольку свет сейчас был подобен болезненному удару по голове. Атрет распрямился, и цепи сползли с него на огромный настил. С него сняли даже его сагум. Он передвигался осторожно, стараясь разглядеть, в какие цепи его заковали. Больше всего у него болели плечи и спина. Короткие и толстые цепи были прикованы к железным обручам, плотно охватившим его запястья и щиколотки.

В помещение вошли два человека.

Атрет слегка приподнялся и с ненавистью взглянул на своих поработителей. Он произнес короткое и резкое проклятие в их адрес. Те стояли спокойно, наслаждаясь своей победой. Один из них, одетый в дорогое воинское облачение и алый плащ, держал в руках бронзовый шлем. Атрет узнал в нем того командира, который стоял над ним, злорадствуя, в конце битвы. Другой был одет в шерстяную тунику изящной выделки и темный дорожный плащ, что говорило о его знатном происхождении.

— Ну, я вижу, ты очнулся, — сказал Север, с улыбкой глядя в свирепые глаза молодого варвара. — Рад сообщить тебе, что ты жив и у меня есть кое–какие соображения насчет тебя. Мои воины хотели забить тебя до полусмерти, а потом распять, но у меня на этот счет другие, более выгодные планы.

Атрет не понимал ни латинского, ни греческого языка, но высокомерный тон этого римлянина был для него унизителен. Он дал волю своей ярости, невзирая на сильную боль.

— Ну, что ты думаешь о нем, Малкен?

— Только то, что он рычит, как дикий зверь, и ужасно воняет, — сказал работорговец.

Север добродушно засмеялся и пояснил:

— Ты не смотри, что он таков, Малкен. Думаю, ты увидишь, что это весьма незаурядный варвар, и цена, которую я за него предлагаю, более чем справедливая.